Тунис. Бизерта. Что можно увидеть, если уйти с пляжа?

Испытав значительную долю чувства вины за все человечество в зоопарке «Фригия» и выяснив, что от Карфагена мне остались одни каменные развалины, я затосковала. В самом деле, неужели мой перелет из-за тридевяти земель стоил разочаровывающих обломков цивилизации, следы которой можно было увидеть гораздо ближе? Неужели я еще три недели буду бродить по пыльным и неживописным улицам Монастира в поисках хоть каких-нибудь достопримечательностей? Или завалиться на пляже, ни о чем не думая и ничего не желая? Вот уж нет!

Каким-то чудом из глубины захламленного разными нужными и ненужными сведениями сознания всплыла картинка из школьного атласа по всемирной географии. Елы-палы, а ведь самая северная точка Африки находится в Тунисе! И решительным шагом я двинула в столовую.

Я направилась туда с определенным умыслом – искать приятелей-иностранцев, с которыми познакомилась накануне вечером. К русским обращаться было бесполезно. Большинство приехали на недельку, другую, и тратить время на дальние разъезды никто не собирался. А вот парочка французов и англичанин вполне могли бы поддержать мой план.

А план был таков. Углубиться в страну, отыскать край африканского света, найти, наконец, настоящую средиземноморскую природу, выйти к людям, настоящим тунисцам. Только так можно узнать этот край, ибо, не узнав, полюбить невозможно.

Идея моим новым друзьям понравилась, и мы решили выдвигаться на следующий день. Нам предстояло добраться до мыса Бланко, который врезается в Средиземное море, но сначала нужно было доехать до портового города Бизерты. Из Монастира мы сбежали сначала в Тунис, столицу, а оттуда было рукой подать до Бизерты – всего-то час езды на автобусе.

Вот тут-то я и оживилась. Кажется, процесс узнавания начался, и Тунис уже не казался мне чужеродным, никак не связанным с моей русской культурой и историей местом.

Город Бизерта. В 1920 году он стал последним прибежищем знаменитой Русской Эскадры, на 126 кораблях вывозившей из Крыма офицеров Русской Армии генерала Врангеля и гражданское население, спасавшееся от русской революции 1917 года. На кораблях Русской Эскадры страну покинули 150 тысяч изгнанников, среди которых была интеллектуальная и творческая элита, цвет нации. После их высадки у турецких берегов, корабли Русской Эскадры приняла французская сторона в порту Бизерта. На борту русских кораблей оставалось 5500 беженцев и 6000 матросов и офицеров. Тут и закончился Великий русский исход, на краю света у чужих берегов.

Кто-то из них уехал во Францию, кто-то остался влачить долю эмигранта. В память об этом самом трагическом для России времени в центре Бизеты был выстроен ныне действующий храм Александра Невского, внутри которого висит Андреевский флаг и мраморные таблицы с названиями кораблей Русской Эскадры. Сюда приходят помолиться православные со всего мира – русские, сербы, болгары, румыны. Интересно, что храм во всех смыслах русский, построен в традиционном для России византийском стиле, но цветовая гамма сугубо тунисская – бело-голубая.

А рядом с храмом находится русское православное кладбище, где нашли свой вечный покой те, кто был не нужен в ту пору своей родной земле.

Мой рассказ тронул французскую душу моих новых друзей. Оказывается, они знают о нашей истории, несмотря на свой молодой возраст. На выходе из кладбища они оставили денежку смотрителю без моего указания и напоминания, потому что так принято поступать и на другом русском кладбище Сент-Женевьев де Буа, которое приняло таких же несчастных русских эмигрантов в Париже. Поклонившись русским могилам, мы отправились дальше.

Бизерта понравилась с первого взгляда. Смешение мусульманско-арабского, европейского, старинного и модернового, больших построек и аккуратных провинциальных домов, узких средиземноморских улочек и современных проспектов – все это создает необычный колорит, которого не было в туристическом Монастире и близко.

Городок Бизерта очень компактный, позволяющий осмотреть себя без транспортных средств. Весь центр представляет собой узкие петляющие улочки, упирающиеся в мечети. Это очень удобно, чтобы контролировать время. Строго по часам начинают раздаваться мусульманские молитвы со всех минаретов, создавая необычайно умиротворенное ощущение покоя, чистоты и легкой грусти.

В середине дня белые улицы были абсолютно пустынны. Ни торговцев, ни шумных арабских детей, ни туристов – никого. Мы шли наобум, плутая между мечетями, пока не вышли к гавани. Тут мы просто застыли от неожиданности.

Лодки, фелуки, небольшие рыболовные кораблики стояли у берега и создавали собой какую-то ожившую картину, будто художник специально бело-голубой фон домов, неба, моря украсил яркими красными, желтыми, зелеными пятнами.

Открывшийся вид был настолько гармоничен, что его не портил ни резкий рыбный запах, ни кошки, побирающиеся среди рыбаков и их улова. Во всем этом была атмосфера французского Марселя времен графа Монте-Кристо, с чем мои французы согласились.

Вдали виднелся мост, современный, большой. Его разводят, когда в гавань входят большие суда. Туда мы не пошли, а предпочли погулять по гранитной набережной, которая тянется вдоль каналов, напоминающих частью Венецию, частью Санкт-Петербург.

В тот день на мыс Бланко мы так и не попали. Невозможно было уехать из этого странного города оживших акварелей, марсельских пейзажей, арабской расслабляющей неги, русской грусти и тунисских улыбок. День катился к вечеру, город стал оживать, постепенно наполняясь звуками и запахами.

Статьи по теме:

Можно ли отдыхать летом в Египте? Вы, действительно, думаете, что Фригия – идеальный зоопарк? Может ли из блога о путешествии получиться что-то стоящее? Что посмотреть в Могилеве. Главные достопримечательности.